Свадебная обрядность станицы Раздольной Кореновского района Краснодарского края

Автор: Жиганова Светлана Александровна, кандидат искусствоведения, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского центра традиционной культуры ГБНТУК КК «Кубанский казачий хор».

В известном справочнике по Ставропольской епархии Н. Т. Михайлова представлена следующая версия основания станицы Раздольной: «Станица населилась в 1804 г. из казаков ст. Воронежской и первоначально называлась Воронежским хутором. В 1858 г. 6 января хутор подвергся нападению горцев, которые истребили его почти до основания: часть жителей вырезали, часть взяли в плен, а самый хутор подожгли. Подоспевшие казаки ст. Воронежской настигли горцев близ Кубани, верстах в 2-х от станицы, оттеснили их в огромный яр и здесь истребили их почти всех поголовно. В 1880 г. хутор был назван посёлком Праздничным по фамилии хозяина единственной в хуторе мельницы; в том же году было открыто и хуторское правление. В 1890 г. в хуторе отстроена церковь, а в 1892 г. открыт самостоятельный приход. В 1903 г. хутор был переименован в ст. Раздольную и совершенно отделился от Воронежской». Основу населения станицы Раздольной составили однодворцы южнорусских губерний. А анализ полевых материалов показал близость местной традиционной культуры и свадебной обрядности в частности линейной традиции.

Сватовство осуществлялось в Раздольной группой родственников или знакомых жениха. Обращает на себя внимание присутствие в группе сватов родителей жениха: «Нас немного ходило – я ходила, крестный с женой ходил, крестная с мужем ходила, свашка ходила с мужем и дружко – это нас столько ходило»; Родители ездили, сваха и сват, ну, брат, сестра, там…; – Родители – мать и отец, да? – Родители и которые будут сватать, сват и сваха, которые свадьбу вести будут». Все участники сватовства (кроме самого жениха) должны быть людьми женатыми, но сват и сваха не обязательно должны являться женатой парой или даже родственниками. В рассказах о сватовстве информанты в Раздольной предпочитали использовать термин сваты, хотя и слово старосты, по их свидетельству, также употреблялось в станице: «– Их старастами не называли в вашей станице, нет? –  Их так и называють – староста».

Общий порядок сватовства, образы, используемые в диалогах (тёлочка, голубка), не содержат принципиальных отличий от свадебных ритуалов других кореновских станиц. После подтверждения парнем и девушкой своего желания вступить в брак будущей невесте предлагали разрезать хлеб (так же в версиях напополам или крестообразно): «Теперь разрежь хлеб напополам. Мужа будешь кормить»; «Ну режь хлеб…крестом. Разрезала хлеб, значит, согласна». При неудачном сватовстве в Раздольной использовали выражение дать гарбуза: «А если не нравится? – Вона и не выйдет, гарбуз. – Нет, это сейчас, а раньше? – Раньше не спрашивали. Гарбуз даст».  Некоторые детали  сватовства все же обращают на себя внимание. Так, в Раздольной не существовало устойчивой традиции перевязывания сватов: «Нет, нет, у нас не перевязывают». Именно в этой станице записано воспоминание о когда-то существовавшем сватовстве по шапке:  «По шапке, это раньше было, тада казаки были. И, любишь, не любишь, пришли – вот шапка, и какой он есть, такой и отдають. Она плачет, плачет. А все равно ничего ни сделаешь. У меня матерь сватали так».

Особенностью проведения предварительных этапов свадебного обряда в станице Раздольной является объединение сватовства и договора, который обозначен в полевых материалах как магарыч или пропой: «Они ж ставлять магарыч, сваты садяться уже потом. Уже пропили невесту, а старики уже пьють, потом сидять, обсуждають кагда там, назначать дату свадьбы… Вот это пропой, что те пришли,… дагавариваюца кагда свадьбу гуляют». Важно, что в завершении магарыча (пропойки) ее участники могли начинать петь свадьбишние песни: «И свадьбишные, а как же ж? Начинають. Уходить со двора - свадьбишные песни поют», в отличие от жителей иных станиц Кореновского района, которые на сватовстве и договоре всегда пели только любые песни неприуроченных жанров.

Обязательным обрядом, осуществляемым через неделю после сватовства-пропоя, являлось в станице Раздольной посещение родственниками невесты дома жениха, которое  носит здесь устойчивое народное определение печки смотреть. Данный свадебный этап представляет собой осмотр хозяйства жениха, по сути же, еще одно совместное застолье представителей двух родов с обсуждением проведения будущей свадьбы. Обратим внимание на то, что перед его началом участники обряда действительно концентрировали внимание на печи, важном материальном объекте традиционной свадьбы: «Печку сматреть, да, у нас так называлось, и гаварят так щас «в печки водку прячуть». В печки прячуть бутылку самогону. Сваты должны найти. В печки заглядують, потом приходять отэто ж, пришли, как раз отэто самый на порог идуть и до печки сразу, и открывають и заглядують – ищуть. Печку разглядели. Зашли, сели за стол садяца, опять разгаворы ж те же самые, когда свадьба»; «Печки смотреть идут, смотрют бутылку, где спрятана. Вроде печку смотрят. Раньше печки были, там где-нибудь бутылку поставят. К нам приходили, у нас уже не було печки – в духовку поставили, вот они лазили, лазили, нашли эту бутылку. А потом садятся вот эту бутылку распивают. Вот это ж когда идут печку смотреть у жениха, тогда о свадьбе договариваются. Когда будет свадьба, кто будет что покупать жениху или невесте».

С этапами пропоя и осмотра печи связано исполнение некоторых свадебных песен, например: «А Галина маты мела,  мела сени, потеряла веник золотую ручку, …». Парный сюжет «А Сашина маты мела,  мела сени, нашла себе веник золотую ручку …»  исполнялся в ходе свадьбы, нередко на второй день, в доме жениха, поскольку был адресован его матери:

В течение срока, устанавливаемого до свадьбы, жених мог оставаться ночевать в доме невесты (Эта тоже по договору, каждаму па-разному), при этом соблюдая отношения с невестой без греха. Просватанная девушка занималась в этот период подготовкой приданого. Посещать молодежные вечеринки она могла только в сопровождении жениха.

В последние дни перед свадьбой выпекали каравай, шишки, пироги, изготовляли гильцо. По воспоминаниям местных жителей выпекать хлеб собирались замужние женщины со всей улицы. Каравай имел квадратную форму, в тесто закладывали монеты: «Пекли его в жаровне, четырёхугольный. Длинная жаровня четырёхугольная. И пекли. Рэзали эти колбаски складывали.  Птичек сверху по углам ставили, лепили. Жаворонков. Делали побольше. Калиной украшивали каравай».  Было принять гадать о том, кто из молодых дольше проживет, с помощью свечек, которые устанавливали в каравае при заносе в русскую печь: «И помню – зажгли свечки, и вот Марусина свечка гарыть, гарыть и астанавилвсь, а ево гарыть, гарыть – дагарела. Маруси ещё гарыть, а ево патухла. И он же первый умер». Выпеченный каравай сверху украшали калиной.

При изготовлении шишек помимо маленьких выпекали две большие, которые впоследствии связывали красной лентой и устанавливали на столе перед женихом и невестой. На свадьбе они часто становились предметом кражи: «Крали парочку шишек,  что жениху с невестой пекли. Специально красной лентой перевязаны. Следит боярин».

Гильцо – «…то была ветка вышни. Она ж ветвистая такая, где больше веточек. Считали веточки по гостям. Если не хватило веточек – привязывали. На каждый цветок штоб была веточка. Бумажные были цветы. Жениху – отдельный, невесте – отдельный». Ветку перед украшением цветами обматывали тестом и запекали в печи. При приходе гостей с гильца «…снимают цветок и прикалывают там, раньше пришивали, женщинам на головы, а девушкам на грудь».

Приглашение на свадьбу, судя по большинству свидетельств, проходило в Раздольной менее пышно, чем в других кореновских станицах, для которых характерны традиции черноморских казаков. Невеста, как правило, обходила дома в сопровождении только старшей дружки, иногда эту задачу выполняли родители: «Не, я не ходила, мама ходила приглашать. Раньше, говорят, невеста ходила, но … я не знаю, по-моему, в нашей станице такого не было. А вот уже с хутора взяли одну, так вот говорят ходит приглашать на свадьбу и шишку носит. Значит это надо заранее напечь шишек… А тогда словами приглашали: – Ну, приходи такого то числа на свадьбу!»;   «Всё вдали родители, они приглашали. Молодых не приглашали. У него – один товарищ, ну, два – три, покуда приведут невесту. Всё! Молодёжи не было. Родственники. Дядьки, тётки, сёстры, кумовья». Малый состав приглашающих не подразумевал уличного ансамблевого пения, которое часто связано с этим этапом в иных станицах Кореновского района.  Тем не менее, в одно из бесед был описан и вариант обхода с дружками, исполнявшими свадьбишни песни при подходе к дому, например, «Выгрибаий маты жар, жар» или «Под хатою вышня» :

В момент приглашения в домах невеста с поклоном произносила «Прихадите к нам на свадьбу, папа и мама приглашають!»,
а старшая дружка подавала приглашенным шишку, либо две шишки, если приглашалась пара, на блюдце, накрытом платочком.

В пятницу перед свадьбой родственники жениха забирали в доме невесты постель (приданое) и перевозили его на свою территорию. В качестве приданого традиционно готовили кровать и постельное белье: «У меня кровать железная перина, четыре подушки и шифонер с двумя дверками. Раньше и рушники вышивала невеста…». Сохранились воспоминания о свадебных сундуках с приданым: « – Сундук для приданого скрыня назывался? – Да. Такой, как стол. Крышка открывалась. Мой сундучок ещё стоит. Моя мам выходила с ним замуж и мене дала. –  А где скрыня должна была стоять? –  У жениха, где скажуть. Где спали. Назывался «сундук с золотым добром». И холсты были в сундуке, и всё. Давали невесте в приданое каталку, рубель. Катали что толстое рубелём на скрыне сверху больше».

Приданое выкупали представители рода жениха: «…приежал, ну как казначий, свидетель, а тада друшко, свашка, ну, довереные лица» на машине или на тракторе. По пути могли петь свадебные поезжанские песни с характерными для южной России и линейных станиц Кубани алилёшными припевами:

Традиции предсвадебной субботы также выделяют Раздольную из всех населенных пунктов Кореновского района. В канун свадебного дня в этой станице несли рубашку, приготовленную невестой для жениха, в его дом. Невеста с дружками шли процессией по улицам станицы. При выполнении этого ритуала невеста была уже убрана в фату. Рядом с ней шла старшая дружка, поправлявшая ее наряд. Процессия носила торжественный характер и сопровождалась пением свадебных обрядовых песен:

У крыльца дружек встречали бояре. Разворачивалась игровая сцена, суть которой сводится в тому, что за жениха, которого желали увидеть дружки, пытались выдать совсем других людей. В ответ на требование дружек: – Дайте нам купца, доброго молодца!, «
…ребята выскакивают: «Этот жених, этот?» - «Нет, не этот!» Пока жених выйдет, рубашку ему отдают»; «Подсовывали каво-нибудь. Ну, каво-нибудь, такова постарше или паменьше. Сразу жениха не дадут, будут падсовывать. Бабка нарядица какая-нибудь, для юмора всё делаецца». После выхода настоящего жениха, который должен был примерить рубаху, девушек благодарили и приглашали за стол. При выходе из-за стола дружки пели

после чего они общей процессией с ребятами отправлялись в дом невесты для проведения свадебного вечера: «Как от жениха вернутся, рубашку отнесут туда, жених со своими ребятами идут до невесты. А тут уже гуляют танцы, гармошка играет, бубен. Это до двенадцати ночи, а потом по домам расходятся».

В цикл прощальных свадебных обрядов станицы Раздольной входит голошение невесты на заре венчального дня. Традиция голошения на заре существовала только в линейных и закубанских станицах региона. В Раздольной она была характерна для сиротских свадеб: «…Ишла да жениха да своёга, а мине встретилась Нинка сирата... Женился Данил на ней, и ана галасила, и ана пашла на магилки еще, а мы панесли рубашку». Две разновидности свадебных причитаний – голошение невесты на заре по поводу прощания с девичеством и голошение невесты-сироты на кладбище – слились в местной традиции: « – А было такое выражение «Голосить по заре»?  –  Было. Голосила невеста, у которой умерла мать. Зарёю, утром рано… Она оплакивала, сирота. Если отец – тоже, но мать – важнее. В воскресенье рано утром… Голосили лицом на восток. Солнце всходит. Платочек в руках держала, одета уже под венец. Подружки сопровождают, а она плачет. Пела она песню сиротскую. А мы их не знаем. «Река». Пела, слеза как река текли».

Приезда свадебного поезда в дом невесты сопровождался в Раздольной исполнением дружками песни «Ой, Волга-река»:

Выкуп сопровождался исполнением свадебных припевок: «
Где те сваты забарылися»; «А в нас гарох ни малоченый»; «Гаварыли сваты багаты»; «А свашко хароши»; «Тибе дружко не дружкаваты».
В момент продажи косы пели:

Начиная с увоза постели, традиция пения во время движения свадебного поезда сохранялась на протяжении всего обряда: «Приглашёные гости, едуть. раньше ж на лашадях, па двое там, па пять, па семь челавек, скока влезет. Адна песня на другой, другая на третей, було так слушаешься, не знаешь какую песню слухать.  «За Кубанью»… Ну, магли «Колесо», всякие магли. Там хто што придумет, любые свадебные пают. «Да летал(ы), пырыхал(ы) саловьюшка ва саду», «За Кубань агни гарять, а всё тернавые»».

Еще несколько деталей в этнографии и фольклоре послевенечной части раздольненской свадьбы  вызывают интерес, выделяют местную традицию или нечасто встречаются. Одна такая особенность связана с необычной приметой честности/нечестности невесты в день венчания, в ритуале же это обстоятельство будет установлено только на следующее утро: «До жениха приезжают, на воротах жгуть костер, ну соломки там немножко, стреляют. И через этот костер, если во двор можно лошадями заехать, лошади должны через этот костер заехать во двор. Если лошади пошли спокойно значит невеста была девственница. Если лошади не идут, остановились чево, значит это уже она не девственница».

Существенен в семантическом отношении ритуал разламывания, а не разрезания каравая над головами молодых при дарении в доме жениха: «У жениха каравай ламають. – Каравай действительно ломали над головой? – Да. – Или держали только? – Нет, далжны. … Перед дарами от ламали хлеб, и от этат хлеб невеста берёт адин кусок, жених другой кусок». Оставшимся от своей половинки хлебом каждый из молодых должен был обнести свою родню: «Он сваю радню адарял, каждаму, шоб дасталась, а невеста – сваю радню. Атламил он маленький кусочек, …  больше пол булки досталося в каравае, от он всех пашёл сваих абнёс, а ана данесла шо там – по щипотачке, наш па куску».

Второй день свадьбы в Раздольной интересен ритуалом посещения молодыми дома невесты. Помимо угощения здесь было принято в качестве благодарности родителям за воспитание дочери отнести рубаху, что перекликается с ритуалом ношения рубахи жениху в свадебную субботу: «Саше я давала, атцу – свату рубашку панёс, матери платочки. Благадарит за дочку: «Спасиба вам радители, харошаю … мне невесту». А ани передразнивають мать и атца, на атца рубашку адивають. Эта благадарнасть радителям».

Таким образом, свадебная традиция Раздольной имеет ряд отличительных черт в контексте культуры других кореновских станиц. В наибольшей степени эти отличия связаны с поэтическим и музыкальным наполнением раздольненской свадьбы. Интересны и важны в плане характеристики местной традиции воспоминания жителей Раздольной об исполнении на свадьбе песен, как обрядовых, так и приуроченных к ритуалу, игре на музыкальных инструментах: «Старые люди, вот постарше меня, они знали все свадьбишные песни. Тогда ш не было этой музыки, пели песни. Три дня гуляют: в субботу не гуляют, в воскресенья, в понедельник и во вторник. Курей ели во вторник вечером, и вот это песни, песни и песни. Была гармошка, нанимали, и бубен – вот это музыка такая была. Вот это мы с гармошкой и с бубеном носили рубашку за три километра»; «Ну, там многа песен. На второй день садяцца за стол – уже все падряд играют.  Эта соблюдают реликвию ва время вот прахаждения традиции. А патом все падряд пают, какие хочешь». Примечания

1. История, этнография, фольклор Кубани. Т. 1. Кореновский район (материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции). Краснодар, 2016. 332 с.

При составлении справки использовались полевые материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции 1992, 2007 и 2010 гг.  Материалы хранятся в Архиве полевых материалов НИЦ ТК ГБНТУК КК «Кубанский казачий хор».